Историческое наследие

Четвёртого мая 1889-го года из Самары до станции Смышляевка кинельским поездом выехали Мария Александровна Ульянова, её дети Анна, Владимир, Ольга, Дмитрий, Мария и муж Анны Марк Елизаров. Не так давно семью Ульяновых, в самом деле, постигло горе – умер глава семьи Илья Николаевич, служивший инспектором народных училищ в Симбирске. Ульянов всю жизнь трудился, как тогда говорили, «на ниве просвещения», и только в Симбирской губернии за 10 лет построил больше 150 школ, был награждён несколькими орденами, получил чин действительного статского советника, дававший право на потомственное дворянство. Но тут правительство Александра III провозгласило «новый старый курс»: Ульянов метался по городам и сёлам, пытаясь спасти земские школы, но этим только возбуждал недовольство начальников. Срок его службы продлили всего на один год вместо обычных пяти. И он, 55-летний человек, сгорел в полгода и скончался от кровоизлияния в мозг. А в мае 87-го на семейство Ульяновых обрушилась новая беда: за подготовку покушения на жизнь царя казнили старшего сына Ильи Николаевича и Марии Александровны – Александра. И в том же году другой сын, Володя, был исключен из Казанского университета и выслан из города под негласный надзор полиции. «Сына надо спасать», - решила Мария Александровна и в самом начале 89-го года приобрела хутор в 62-х верстах от Самары.

Неподалеку от дома, где жили Ульяновы, находился большой пруд, заросший водорослями. В жаркие дни молодые люди ходили сюда раза по два в день купаться. Младшего, Митю, часто видели здесь с удочками или с ружьём, охотившимся на уток. Его брат рыбной ловлей не увлекался, чаще бродил здесь без дела, один или с кем-нибудь из домашних. Случалось, что он увлекался разговором и, доказывая что-то, размахивал руками и горячился. Но чаще – помалкивал и, прищурившись, смотрел вдаль.

Поначалу новые владельцы хутора взялись за дело со рвением и верой в успех. Купили в деревне лошадь, корову, наняли работников, посеяли пшеницу, гречиху и подсолнечник. Новоявленный фермер Владимир Ульянов, как-то сразу оживившись и почувствовав себя в новой роли хозяина, поутру выбегал из дома, подтягивался на турнике, отжимался и бежал в поле.

А там – уже бродила по посевам крестьянская скотина, вытаптывая всходы. «Иди, иди отсюда, - крича и размахивая руками, бегал за тощей буренкой девятнадцатилетний хозяин, - это с твоей стороны скверно и архинепорядочно!». Буренка неторопливо, обмахиваясь хвостом, и вытягивая шею, с сожалением покидала место своего архинепорядочного проступка, но назавтра картина повторялась, и вместо одной коровы на посевах паслись уже две-три и больше.

Тогда на семейном совете Ульяновы решили, что фермерский опыт им не удался и будет лучше, если они сдадут хутор в аренду, оставив за собой только дом с садом. Так они и поступили. Отныне они приезжали сюда только с одной целью – чтобы летом отдохнуть от города, а про хозяйство здесь уже никто и не заикался. 

Эти летние приезды продолжались в течение четырёх лет, когда Ульяновы проводили в этом доме все летние месяцы. Младший из братьев, Митя, просыпался раньше всех и ещё до рассвета, с удочками, бежал на пруд. Для остальных обитателей этого дома утро начиналось позже, когда солнце стояло уже довольно высоко.

После полудня, когда солнце начинало медленно клониться к горизонту, молодежь выходила из дому и разбредалась по саду. Вот здесь, у старого высокого клена, часто читала что-нибудь Оля. Ее старшая сестра больше любила березовую аллею. А в конце липовой аллеи, там, где верхушки деревьев сходились, образуя купол, обычно пропадал Володя. Там он устроил себе «рабочий кабинет», в котором штудировал учебники по юриспруденции и читал любимые книжки.

По вечерам семья, как и в старые времена, собиралась вместе. Террасы в доме не было, но зато было крылечко с крышей, довольно большое, так что вся семья могла уместиться на нем за самоваром. Вечерами на крыльцо выносили лампу, и допоздна сидели здесь за разговорами, попивая чай и обмахиваясь от комаров.