Архитектурное наследие

Сегодня трудно себе представить, что угол улиц Саратовской и Алексеевской (а сегодня это улицы – Фрунзе и Красноармейская) в  середине 19-го века был просто пустырём, на котором росла луговая трава и паслись козы. Козы прятались в высоком клевере и поднимали головы только тогда, когда хозяйка звала их домой, на вечернюю дойку. Над клевером летали бабочки, и, казалось, что ничто не сможет изменить эту благостную картину земного рая.

Но в 1852 году на месте бывшего пустыря был построен деревянный, с антресолью, дом, принадлежавший титулярному советнику Ростиславу Андреевичу Данненбергу. Чуть позже возле дома появились надворные службы, и закипела жизнь, отличная от прежнего «козьего рая», хотя бабочки всё так же кружили над цветами и садились на веранду и подоконники дома Данненберга.

Двадцать лет спустя Данненберг построил себе другой дом, неподалёку отсюда, а эта городская усадьба была продана Леонтию Борисовичу Тургеневу, который владел этой усадьбой чуть больше десяти лет, до 1882 года. Потом она несколько раз переходила из рук в руки, сменив порядка пяти или шести владельцев, пока, наконец, в начале июля 1899 года не была приобретена купцом Александром Георгиевичем Курлиным, заплатившим за неё три с половиной тысячи рублей.

К началу нового столетия угол улиц Алексеевской и Саратовской уже не был тем пустырём, на который когда-то ступила нога Данненберга. Вокруг уже стояли дома, совсем скоро начнётся строительство польского католического костёла. Менялось время, жизнь уже не текла – бежала – по-другому. Другими были люди, их разговоры, наряды. Другими становились и дома этих новых людей, так не похожие на добротные каменные или же деревянные особнячки их отцов и дедов.

Такой дом задумал себе построить и купец Курлин, который, став владельцем усадьбы, обратился к совсем недавно уехавшему из Самары архитектору Зеленко с предложением спроектировать для него дом, каких Самара ещё не видывала – разве что слышала о них от тех, кто побывал в Европе.

Так в 1903 году, на углу Саратовскойи Алексеевской вырос дом стоимостью почти в четырнадцать тысяч рублей. Здесь было всё - бабочка, улыбка, гармония - всё сразу. Это был другой мир, открытый ранним модерном. Изразцовая плитка, кованый металл, лепной орнамент, женская головка на фасаде, створки ворот, как трепетные крылья насекомого... Сама красота, из снов ставшая явью.

Роскошный, выложенный зелёными изразцами, в тот год, когда он был построен, дом Курлиных оценивался почти в двадцать тысяч рублей, тогда как средняя цена «богатого дома» в Самаре в это время составляла около пяти тысяч.

В доме было двадцать две комнаты. В центре дома находился просторный холл, вокруг которого группировались все помещения первого парадного этажа: гостиная, столовая, буфетная, кабинет хозяина, будуар хозяйки и ещё одна гостиная, малая. Во втором этаже располагались спальные комнаты и ещё одна, третья, гостиная.

Дом был подключён к городскому водопроводу. Здесь имелась канализация и калориферная система отопления горячим воздухом. Наконец, дом освещался электричеством, что было большой редкостью для Самары этого времени.

Александр Курлин был купцом нового поколения, ценителем красоты и поклонником новых идей. Окончив московский университет, он вернулся в Самару и женился здесь на дочери купца первой гильдии Павла Журавлёва. Через год после свадьбы у Курлиных родилась дочь, которая умерла в младенчестве, больше детей в семье не было. Говорят, Курлин обожал жену, и лепное изображение изящной женской головки над парадным входом отражает образ его любимой Сандры.

Рассказывают, что полюбоваться прекрасной Сандрой иногда сходились и жители многих близлежащих домов, которые в определённый час собирались здесь, чтобы поглазеть, как она отправляется на прогулку. Прежде всего распахивались ворота в виде крыльев бабочки со стороны улицы Алексеевской. Из ворот в экипаже, запряжённом белой в серых яблоках лошадью, выезжал кучер, который разворачивался и подавал экипаж к парадному входу. После этого отворялись уже двери дома на Саратовской и из них появлялась хозяйка особняка.

Курлины прожили в этом доме около 15 лет. Глава семьи, купец Александр Курлин, умер в 1914 году, в возрасте 44 лет. За несколько лет до этого он был признан недееспособным по причине душевной болезни и жил в больнице, в Томашевом Колке. А прекрасная Сандра прожила долгую жизнь и умерла только в 1970-х годах в Москве. Жила она там в обыкновенной коммунальной квартире, не имеющей ничего общего с этим дворцом в Самаре.

Летом 1918 года в бывшем доме Курлиных разместилась белочешская контрразведка. В подвале допрашивали заключённых и даже производили расстрелы, о чём до сих пор свидетельствуют надписи на стенах и выбоины от пуль. Позже, накануне войны, в этом подвале был открыт филиал Музея Революции.

Впоследствии «купеческие хоромы» делили губернский отдел труда, музей охраны труда и гигиены, а также – Биржа труда. В тридцатые годы здесь разместился детский сад, в 1941-43 годах уступивший место Посольству Королевства Швеции в Советском Союзе, а в 1943 году вернувшийся сюда вновь и располагавшийся здесь ещё около тридцати лет, до начала семидесятых.

Сейчас в купеческом особняке, когда-то принадлежавшем семейству Курлиных, располагается «Музей модерна». Указом Президента России № 176 от 20 февраля 1995 года купеческая усадьба Курлиных получила статус памятника федерального значения.